Бужанский: «Мы это переживем, главное не видеть больше, как детей несут, прижав к груди в дыму, подальше от рухнувших стен»

— Никто не знает, как закончить войну, — пишет Макс Бужанский. — Все хотят, каждый хочет так, как хочется ему, как это сделать не знает никто.

Киев горит уже час, с пяти утра багровое зарево на половину неба, каждый день горят Харьков и Херсон, и так день за днем, тысяча триста сорок дней.

Я перестал читать новости. Нет, конечно, читаю, но новости, с шагом в некоторое время, а не этот сплошной поток бессмысленных заявлений со всех сторон, которые через минуту опровергаются кем-то другим. День прошел, мозг взорван информпотоком, информации ноль, перестал.

Сизифов труд Евросоюза впечатляет, раз за разом собираться, чтобы решить перенести решение, биться в тисках невозможности сделать шаг и невозможности его не делать, и каждый за круглым столом надеется, что кто-то другой возьмет на себя, заплатит за соседа. Стол круглый, круг замкнут.

Америка спокойна. Наконец то можно отбросить оковы приличий, международных норм, тебе санкции, тебе сухопутная операция, и корабли потопим, и неважно, что все дела сделаны на половину, все равно никто в мире не помнит, о чем шла речь час назад, каждый следующий раз как первый.

На Ближнем Востоке медленно, со скрипом ползет к миру, это успех, Хамас слегка растерян и подавлен, не умеет жить как-то иначе, Израиль надменен и недоверчив, мир хрупок и неустойчив, но таким он теперь будет всегда.

А США и РФ продолжают переговоры. Они партнеры, и если вы верите во всю эту мишуру, санкции, резкие фразы и отмененные встречи, верьте, мы все проверим на себе, не сомневайтесь. Узнаем, кто ошибался, и все вместе заплатим за эту ошибку, это и есть независимость, за ошибку одних платят все, не спихнешь ни на кого.

США и РФ партнеры, и пилят лобзиком по живому рамки окончания войны, а когда упирается в кость, визг и хруст, выворачивают кисть, и пилят в другую сторону. Какая следующая точка наших надежд, поворот сюжетной линии?

Встреча Трампа с Си через неделю, расслышим что-то в грохоте генераторов, обдумаем, обсудим. А потом прекратится огонь, наступит мир? Нет, не наступит, прекратится огонь на какое-то время, и мы никогда не узнаем на какое, до тех пор, пока оно не закончится.

Назад ничего не вернется, все будет иначе. Вам предлагают страну, в которой ваши только налоги и кровь. А остальное, культура, язык, религия и история у вас чужие.

Чужие не потому, что не ваши, потому что в любой момент можно сказать, что не ваши, и вы словно голый в толпе, тыкающей в вас пальцами. И неважно, что это вас толпа, а тыкают единицы, голому всегда некомфортно среди одетых.

И реформы будут, бесконечные реформы, с утра до ночи, от заката до рассвета, всего и во всем. Новые? Ну нет. Первое правило реформаторов — никогда не вспоминай, что такая реформа уже была. Никогда не делай выводов и не подводи итогов.

Это новая идеология, культура отмены и культура реформ, нужно было родить что-то свое, вместо давно умершего старого, ну вот, родили, другого не будет.

Но мы это переживем, главное не видеть больше, как детей несут, прижав к груди в дыму, подальше от рухнувших стен. Никогда больше не видеть. Одиссею было бы как дома у нас.

Все хотели на войну, он нет, хотел к жене и ребенку, все вокруг сходили с ума, тонули в безумии, рвались куда-то прочь от дома, волокли с собой.

Одиссей не хотел, и пробыл на ней дольше всех, но вернулся домой. И мы вернемся. Что осталось от прежней жизни? Донецкая Стелла, вязь из подписей мертвых и живых.